Сидишь так, думаешь ни о чём. А о чём думать-то? Весна, природа, всё радуется. И ты радуешься весне. Всё же после зимы приятно погреть на солнышке косточки старые. А какие же ещё? Вот уж и сорок минуло. Жизнь перед глазами пробегает, пролетает. Что-то вспоминается с радостью, что-то с грустью. Вот, к примеру, женщины, что прошли через мою жизнь, оставив в ней свой след. Кого-то помнишь как сейчас. Кто-то вспоминается смутным образом. А кого-то и по имени не припомнить. А в своё время каждая из них что-то да и значила. Не те, с которыми были, можно сказать, разовые контакты. Хотя и они тоже помнятся. Потому что именно с ними связаны самые яркие моменты в жизни. Может быть как раз потому, что это были встречи-вспышки, встречи-взрывы. А с теми, с кем поддерживались более-менее длительные отношения, тоже вспоминаются именно яркие моменты. Разве будешь помнить, что такого-то числа вы с ней лапшу ели?

Помню самую первую свою женщину, с которой потерял свою невинность. Это была подруга двоюродного брата. Давно это было, меня ещё и на срочную не призвали. Они встречались, собирались пожениться, что в конце концов и сделали. А тут Витька что-то с ней поссорился. Мы как раз отдыхали на озере. Придурок, так чё. Распсиховался, разорался, толкнул её, сел на свой мотоцикл и только пыль взвихрилась. Даже палатку свою не собрал толком. Мы с ней и остались. Имя вам её без разницы. Ну, для удобства, пусть будет Вера. Или Варя. Нет, Варя лучше.

Она как раз под Варю больше подходит. Коса русая чуть ли не до ягодиц. Это тогда. Сейчас уже короткая стрижка по моде. Лицо красивое, глаза в половину лица. И ротик с красивыми губами. А смеётся, так на щеках ямочки. Про фигуру и говорить нечего. В восемнадцать лет дурнушек не бывает. Она от обиды ревёт, я вокруг бегаю, успокаиваю. Она ревёт ещё больше. Мы бы тоже уехали, да куда на одиночный мотоцикл всё барахло взгромоздить? Именно, что некуда. Ну да успокоилась. Дело к вечеру. Продуктов набрали на троих, да утром должны были ещё люди подъехать. Стали кашеварить. Есть-то охота, даже если и психуешь на кого-то. Поели. Я купаться пошёл. Вечером вода самая хорошая.

Недаром говорят, что парное молоко. В те времена такого понятия, как сменные плавки для купания и не было. Что на задницу натянул, в том и купаешься. бабы так в трикотажных трусах и обычных лифчиках. Девчата помоложе ещё купальники носили сатиновые. Варя у палатки осталась, я в воду полез. Трусы мочить не хотелось. Спать ещё. А как спать в мокрых? Вот и снял их, на куст повесил да и в воду залез. Накупался, надо выходить, а тут Варьку на берег принесло. Это сейчас бы я без раздумий вышел. Хочет - пусть смотрит. Нет, так пусть отвернётся. А тогда молодой был, стеснительный. Вот я ей и шумлю

- Варь, ты чего пришла?

- Ты ушёл, одной страшно. Вот и пришла.

- Варь, ты отвернись, я вылезу.

- Так вылазь.

А как ей сказать, что я без трусов. Вроде как совестно. Не дотумкал, что Варька прекрасно те трусы на кусту видит и просто мне душу травит.

- Варь, ну ты уйди. Или отвернись.

Она сделала вид, что до неё дошло. Взяла в руки трусы, мне показывает

- Ты про это? А если я их с собой заберу?

- Варька! - Взревел дурниной. - Утоплю!

Та плечиками пожала, хмыкнула

- И как ты голышом за мной бегать будешь?

- Варь, миленькая, ну пожалуйста. Ну что хочешь.

- Стесняешься? А если я к тебе приду? Разденусь до гола и приду.

Замер. Это чтобы девка сама разделась. Да ни в жисть.

- Ты чё, правда? А не застесняешься? Я же мужик!

Варька засмеялась.

- Да какой ты мужик. Мужичок с ноготок, вот ты кто. Ты хоть с девками целовался, чтобы стесняться тебя?