I.

"Кот, ты куда? — воскликнула Аня, прикрывая грудь рукой, — ты же хотел подготовить постель и ещё чего-то намекал". Она стояла перед большим, во всю стену зеркалом в ванной комнате, и смотрела в него игриво-недоумённо на меня, появившемуся в приоткрытой двери у неё за спиной. "А уже всё готово, и кровать постелил", — сказал я и вошёл. Аня была обнажена по пояс, на ней были надеты только новенькие джинсовые шорты, а бело-розовая футболка с вышитыми котами, зайцами и сердечками лежала аккуратно сложенная рядом.

Я окинул взглядом любимую. Обтягивающие шортики не скрывали исключительно выдающихся размеров той части тела, на которую были надеты. Мощные, тренированные, но совершенно при этом не потерявшие изящества ножки выглядели как достойный пьедестал для мраморного изваяния. Пышный, крепкий торс, сильные руки, и в то же время покатые плечи, стройная шея — вся её фигура сочетала удивительным образом огромную физическую мощь, гармоничность пропорций, чувственную женственность и не вероятную сексуальную привлекательность. Стройность и пышность, сила и хрупкость, сексуальность и невинность — все эти качества не исключали друг друга, а прекрасно уживались в совершенном теле.

Я подошёл к ней вплотную со спины, встал на колени, обхватил её ножки и стал целовать их сзади, потом подвинулся вбок и стал целовать их сбоку и спереди. Аня гладила левой рукой мои волосы, а правую пока ещё держала, прикрывая грудь. Я приподнялся, несколько раз поцеловал дивный животик, и отстранил её правую руку, обнажив медовые груди.

Сосочки были маленькие, острые и, когда я прикоснулся к ним губами, уже очень твёрдые. "Хочешь со мной?" — Анин голос сейчас звучал, как ласковое журчанье ручейка. "Конечно, надо же помочь зайчику намылиться", — ответил я, быстро расстегнул молнию и одним движением стянул с неё и шорты, и трусики, обнажив мощные, очень широкие бёдра и ещё более впечатляющие, большие, сочные и упругие ягодицы. "Теперь ты раздень меня", — прошептал я Ане, развернув её тело к себе. Через минуту мы уже стояли в ванне, обнаженные, и, смеясь, возбуждённо мылили друг друга.

В постели нет этих ощущений, если, конечно, не использовать массажное масло. Когда скользишь мыльными руками по телу любимой, можно ощутить все мыслимые линии и изгибы. Это огромное эротическое, даже больше эстетическое наслаждение. И если бы не жгучие желание слить наши тела воедино, можно было бы так ласкаться бесконечно.


* * *

Её плечи — очень покатые, как в эталонной женской фигуре XIX века; но при этом они массивные, и переходят в такие же массивные, накачанные предплечья, а дальше, наоборот, в очень изящные, маленькие кисти с красивыми тонкими пальчиками. Несмотря на большую силу, Анины руки очень мягкие, когда их гладишь или целуешь; плавность и нежность линий рук восхитительно компенсирует непривычную для девушки развитость мышц.

Самому мне она даже не бросалась в глаза, пока однажды на фотосессии Аня не попросила фотографа подыскать более подходящий ракурс, потому что на одной фотографии "руки выглядели слишком большими". Я тогда попытался обхватить её руку у плеча и обнаружил, что мои пальцы не только не сходятся, но даже не обхватывают и половины объёма. Я был просто в восхищении, да и "неудачная" фотография мне очень понравилась. Вот о таких плечиках и округлых формах я всегда мечтал.


II.

"Я люблю тебя", — прошептала Аня, и наши уста слились в страстном поцелуе. Её поцелуи никогда не были холодными, но в этот раз ее дыхание как будто обожгло меня. Это были мягкие, влажные губы нежной юной девушки и жаркое дыхание страстной огненной львицы. По моему телу побежала дрожь, я обнял Аню за спинку, тесно прижавшись к любимой. Пока Аня домывалась в душе, я ждал за дверью, когда она выйдет.


Теперь же она была моя. Аня издала лёгкий стон, и я почувствовал, как её язычок раздвигает мои губы и ищет встречи с моим языком. "Ммм..." — она улыбнулась, когда наши языки соприкоснулись и стали ласкаться друг с другом, и тут же сжала руками мои ягодицы с такой силой, что настала уже моя очередь стонать. Мы стояли рядом с дверью в ванную, в нескольких метрах от постели, но оторваться друг от друга, чтобы сделать эти несколько шагов в направлении ложа было очень трудно.

Мы целовались, как безумные — сосали языки друг друга, кусали губы, царапались, а слюна — уже давно общая — начала стекать на наши подбородки. Я старался прижаться к Ане как можно плотнее, всем телом — грудь к груди, живот к животу, пах к паху, колени к коленям. Мой эрегированный член она крепко держала ножками так, что его ствол был плотно прижат к её половым губам. "Зай, если ты не хочешь, чтобы я кончил прямо сейчас, давай всё-таки заберёмся в кровать", — сказал наконец я и увлёк её за собой к просторной постели. Моя соблазнительница распростёрлась передо мной и приподнялась, опираясь на локти. Я обнял Аню одной рукой за спинку и начал целовать и гладить её живот. Она тихонько вздрагивала и томно щурилась.

Когда я по сантиметру расцеловал его весь, Аня кокетливо наклонилась, ко мне, приподнимая рукой свою левую грудь, как бы протягивая её мне и приглашая попробовать этот экзотический десерт. Я положил свободную руку на мокрый от поцелуев живот и начал целовать и сосать её груди. Аня подставляла их мне для ласк поочерёдно — то правую, то левую, иногда просто поддерживая грудь снизу рукой, а иногда сильно сжимая её пальцами, так что я сразу впивался губами в предложенный мне сильно набухший и твёрдый сосочек.

Это выглядело так, как будто она даёт мне попробовать два вида фруктового десерта, притом то со сливками, то со сметаной, то с ликёром, а то и с растопленным шоколадом или мороженым.


* * *

Её грудь — медовая сладость всего тела. Сочные, спелые груди — маленькие, очень упругие, по-европейски конической формы. Их нежная, молочного оттенка, персиково-бархатная кожа мягко сходится к вершинам грудей — маленьким, шоколадно-тёмным сосочкам, окружённым такими же аккуратными ореолами. Линии её грудей плавные, они как будто перетекают в торс, не образуя нигде даже намёка на угол, как это бывает при большом размере груди. Все линии переливаются друг в друга, как морские волны в безветрие — едва заметно, едва слышно.

На отдыхе, в тепле, пока мы дома одни, я как-то попросил Аню ходить при мне обнажённой до пояса, только в шортиках или юбочке, чтобы я мог все время видеть её сладчайшую грудь, точёные плечи и нежный животик. И после этого она стала часто доставлять мне это эстетическое наслаждение — возможность целые утро и вечер просто любоваться её фигурой.


III.

... Я спустился губами ещё ниже, от грудей и мягкого, восхитительного животика, к идеально выбритому гладкому лобку. Аня перестала опираться на руки и легла на спинку, расслабляя роскошное тело и позволяя мне ближе подобраться к своим вратам наслаждения. Я обхватил руками её бедра и чуть приподнял: в эти моменты её мягкое лоно возвышается над остальными линиями тела, как холм любви, нежно зовущий к себе. Я несколько раз провёл из стороны в сторону языком по коже лобка и спустился к заветному входу.

Под складками же спрятался клитор; я провёл своим влажным языком по её малым губам — медленно, сначала по одной, потом по другой. Это сказочное ощущение — касаться языком половых губ любимой женщины, особенно когда они такие, как у моей Ани: тончайшие, нежные складочки, словно лепестки расходятся из своего розового бутона — маленького, но жёсткого клитора, пульсирующего от прикосновений моего языка. Её же тихие, еле слышные стоны и взволнованное дыхание способны в минуту
разжечь и гораздо менее темпераментного мужчину, чем я.

Медленно и аккуратно я начал совершать языком круговые движения, потихонечку раздвигая им лепесточки, каждый раз дотрагиваясь до клитора. Аня обхватила руками мою голову и начала в ритме со мной прижимать мою голову к себе, так что через некоторое время мой язык полностью погрузился в узенькое, ещё недавно девственное влагалище, а мои губы как будто целовались с её половыми губами — мягкими, влажными и необычайно ароматными. Чувство времени меня покинуло.

"Не устал меня держать? — спросила Аня, — у меня так уже шея затекла, я прямо на голову опираюсь". И тут же лукаво добавила: "Котофей, давай теперь ты полежишь на спинке". Мы взялись за руки, и она уложила меня рядом с собой, легко поцеловала, положила одну руку мне на грудь, другую под голову и стала гладить мои плечи. "Ты так течёшь, влажная моя заечка, — сказал я, — и ты там такая сладкая, что если бы истекающий из тебя сок собрать в блюдечко, а ещё лучше в бокал, я бы не задумываясь выпил его в качестве десерта, а прежде, чем проглотить, долго бы смаковал твой интимный вкус на языке, как сладкий джем".

"Ох, котик мой — сказала зая полушёпотом, и добавила, разгораясь и от моих, и от своих слов, — ну раз ты об этом мечтаешь, так... пей из меня". Последние слова прозвучали на выдохе, совсем тихо, а её руки впились своими ухоженными длинными когтями в мои плечи с такой силой, что я даже вскрикнул. "Тогда сейчас ты будешь пить меня, нежный мой. Я твоя. Ты ведь выпьешь меня всю , без остатка?", — прошептала Аня, уже через несколько мгновений оказавшаяся сидящей у меня на груди и обнимающей мою шею. Её дыхание становилось всё более частым.

"Ну-ка попробуй сначала по одной конфетке", — улыбнулась зая. Она протянула свою правую руку к заветному месту, дотронулась пальчиком до своего влажного клитора, застонала и погрузила пальчик во влагалище. Я понял, что она хочет сделать, и восхитился, какой огромный путь она проделала всего за несколько месяцев нашего романа от пугливой, никогда даже не пытавшейся себя самостоятельно удовлетворить девственницы до сегодняшнего дня, какой смелой и раскованной она смогла стать и какие дивные фантазии решалась воплощать. Я открыл рот, и Аня дотронулась влажным, сладким пальчиком до моего языка.

Я вылизал его сверху до низу. Вкус её влаги был подобен цветочному нектару с оттенком манго. Я прошептал: "Мне этого мало, я хочу ещё целовать твои руки". Тогда она погрузила в свою раскалённую щёлочку средний и безымянный пальчики. "Интересно, кто из нас сейчас ближе к оргазму?" — подумал я, вылизывая уже три влажных пальчика, слыша Анины стоны, чувствуя её дрожь в теле и ощущая собственный член, готовый извергнуть семя при первом же прикосновении к себе. "Возьми пальцами мой язык", — сказал я вслух, открыл рот и начал дразнить Аню языком. Она взяла его мальчиками, немного протянула на себя и начала трогать его и гладить. Я погрузил указательный и средний пальцы в её щёлку, потом проскользнул обеими руками от её бедер по всему тросу наверх и дотронулся до её подбородка. Она сразу же приоткрыла ротик. Улыбнувшись, она вылизала свою влагу с моих рук, и вот мы уже одновременно трогаем и ласкаем пальцами языки друг друга.

В этот момент я почувствовал, что горячий и вязкий сок источается из её влагалища и растекается по моей груди. Левой рукой я стал гладить её лицо, шею, плечи. Когда же я сжал её груди, Аня ахнула, взялась обеими руками за изголовье кровати, привстала, придвинулась к моему лицу, и вот уже в следующее мгновение мои губы прильнули к её щели, изливающей сок возбуждения на моё лицо. "Пей меня, сильнее!", — Аня двигалась быстро, движения её широких бёдер были сильными и ритмичными. Уже всё моё лицо было мокрым от её смазки, и я вдруг понял: она меня трахает. Она получает удовольствие, она отдаётся своей страсти, она делает, что ей хочется.

Если бы мне было больно или я попытался остановить её, она бы этого даже не заметила. Точно так же, как я за минуту до оргазма пронзаю её узенькое влагалище своим членом предельно глубоко с огромной силой и скоростью, не обращая внимания, что ей уже больно, что она кричит и пытается от меня